Я знал. Нет, я знал, что список гадостей еще не завершен. Чувствовал. И не зря, как оказалось.
Вторые сутки без сна, или со сном, но кусочками, обрывками, бредом, мгновениями забытья. Или уже третьи? Не помню. Вторые сутки в слезах, которые я яростно смахиваю и улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь. Обещаю себе, что вот сейчас, сегодня, лягу спать в десять вечера и просплю до самого утра. Ага, конечно. Я ложусь. За сорок минут шесть звонков, в итоге я не выдерживаю и тоскливо матерюсь в пустую квартиру. Я поднимаюсь, успокаиваюсь, пью чай, грызу конфетку, иду спать дальше. Не успела лечь - еще один звонок. Искали маму, которая здесь сегодня не ночует. А через пять минут - уже мамин звонок. Я узнаю, что Патрик я пропускаю и на дачу к знакомым тоже не еду, что еду все-таки к отцу, потому что "у меня будет День Рождения и я бы хотела, чтобы ты присутствовала". Там. Я. С ними. Не хочу...

И тут я истерично смеюсь на ошарашенное молчание, соглашаюсь легко и зло, и обещаю им и себе веселый остаток жизни. Моей как минимум, ибо нервы ни к черту и на вторые-третьи-пятые-сколько-их-там сутки прессинга я уже не выдерживаю. Мое "я не хочу" и "мне нечего там делать", разбиваются об мамино "это все-таки семейный праздник и возможно, мы больше никогда так не соберемся".
А я больше и не хочу собираться. Я не хочу их видеть. Обоих. Сегодня, завтра, на выходных и всегда.
Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Ненавижу.
Ненавижу то, что от меня снова ничего не зависит.